Касым-Жомарт Токаев в минувшую среду провел специальное совещание по проблемам коррупции, которое вызвало серьезные дискуссии в экспертном сообществе. Айдар Алибаев, известный казахстанский экономист и заместитель председателя партии ОСДП, ответил на вопросы «Эха Казахстана», прокомментировав этот посыл властей и дав свою оценку серьезности этих намерений.
— Э.К. Айдар Байдаулетович, сейчас, по Вашему мнению, в момент пандемии степень коррупции в стране снизилась или, наоборот, возросла?
— А.А. С двойным карантином проблемы усугубились, и на этом фоне все, что было раньше, продолжается. То есть бюджет пилится, откаты берутся, никому не нужная вакханалия расходования государственных средств на пиар кампании, замену плиток и бордюров только усиливается. Я считаю, что сегодня, хотя все 30 лет об этом говорится, опасность коррупции показана во всей своей красе. Поэтому решение любого государственного вопроса, реформы, реализации проекта или программы будет невозможным, если мы не начнем уничтожать коррупционную систему.
— Э.К. Президент на этом совещании сам заявил, что проблема коррупции в медицине вскрылась только в период пандемии, когда в стране произошел дефицит лекарств и средств защиты. То есть нужно было случиться эпидемии, что бы эти схемы стали достоянием общественности?
— А.А. Нет, я с этим утверждением не согласен. Медицина, и никто не будет этого отрицать, одна из самых коррумпированных сфер в Казахстане. Просто люди завязаны там на своей беде, и когда они приходят в больницы и поликлиники, а медики заставляют их платить, они не заинтересованы об этом говорить. И помимо этого там много злоупотреблений и я бы поставил систему здравоохранения в пятерку самых коррумпированных сфер. Просто пандемия, действительно, несколько усилила трещины, которые уже были, и обнажила те проблемы в системе социального медицинского страхования, СК Фармация, и то что происходит в больницах, и то что происходит в санэпидстанциях и так далее. Сейчас в ней надо все тотально менять, чтобы что-то исправить.
— Э.К. Касым-Жомарт Токаев на этом совещании заявил, что бездействие в борьбе с коррупцией ведет к росту протестных настроений в обществе. Это уже признание коррупции как политического фактора?
— А.А. Да, это признание президентом того, что коррупция давно является национальной проблемой. И мне не понравилось на этом совещании, что там было сказано то о чем мы уже 30 лет и так знаем. И там не прозвучало из уст президента жесткого или очень жесткого заявления, что он намерен предпринять очень серьезные шаги по уничтожению коррупции и уничтожению коррупционеров. Ведь отсутствие неотвратимости наказания – это и есть главная причина махрового расцвета коррупции.
Чиновники, прослушав вчерашнее это антикоррупционное заседание, довольно потирают потные ладошки. Потому что по результатам этого совещания они видят, что опять разговоры, опять какие-то рассуждения, опять никаких мер. Значит и дальше можно воровать. По крайней мере, если бы я был чиновником, то сделал бы такой вывод: «Да, это все плохо, но мы ничего не можем с этим сделать».
Слова тут не помогут, так как за эти 30 лет столько сказано, столько создано пустых и никому не нужных организаций, столько властями было проведено бла-бла кампаний по так называемой борьбе с коррупцией, что люди ни во что не верят и все воспринимают со скептицизмом. И, действительно, в потенциальных протестах составляющая коррупция очень велика. Только жесткие действия властей, только наказания и только конфискация, только аресты могут еще сделать так, что люди начнут оценивать серьезность намерений власти.
— Э.К. Серьёзный диссонанс у многих вызывает, когда уже осужденных чиновников, не отсидевших даже половины срока, освобождают. Или последний вопиющий случай с экс-акимом Бергеем Рыскалиевым, когда Генеральная прокуратура выпустила постановление о возвращении ему всего изъятого имущества, посчитав, что оно нажито законным путем. Как Вы это прокомментируете?
— А.А. Ситуация с Бергеем Рыскалиевым уникальна и такие случаи в истории мне неизвестны. И это показывает самое страшное, что может быть в системе государственного управления. Ведь власть, по сути, идет на поводу у преступника. Это не лезет ни в какие ворота! У меня для этого даже слов не хватает, и мне просто стыдно за то, что это происходит в моей стране.
— Э.К. Есть спорный момент в выступлении президента, касающийся бизнеса. Им был высказан тезис о том, что бизнес надо защищать «пресекая рейдерство и незаконное препятствование деятельности». Но у нас весь крупный бизнес сращен с властью и если его не трогать, то получается и не расследовать факты организованной коррупции?
— А.А. Думаю, что здесь имелось ввиду другое. Дело в том, что в администрацию Касым-Жомарта Токаева приходит, видимо, много писем и информации о произволе, который царит во всех этажах бизнеса, когда на каждую рыбешку находится свой хищник. Даже шашлычник, который жарит 100-150 палочек в день, тоже платит свою дань. И, видимо, настолько велик вал этих жалоб о том, что бизнес просто съедается чиновниками и разрывается на части, что президент уже не может этого скрывать. Но опять-таки всех этих слов явно недостаточно! Здесь должны работать силовые органы, так как у нас все в законах это прописано, только не соблюдается.
Это бессилие властей не может долго продолжаться. Мало того, что коронавирус убивает, мало того, что вводятся постоянно карантины, так чиновники еще обдирают. У госслужащих сейчас сузилась «кормовая база», и если раньше они могли пройти мимо каких-то видов бизнеса, то сейчас в условиях сильнейшего кризисного сжатия экономики они не брезгуют ничем. От этого становится все хуже и хуже, и как ни парадоксально, сами чиновники толкают людей к протесту вот этой своей политикой, когда они душат любое движение в бизнесе и экономике.
— Э.К. Раньше давались прогнозы, что 50% малого бизнеса не выживет в результате кризиса и карантина, кто-то озвучивал цифры в 30%. Какова Ваша оценка нынешнего положения в реальном секторе экономики?
— А.А. Видимо цифры такие плохие, что нет официальной статистики, которой можно было бы верить. Даже когда начинаешь копаться и искать в интернете данные, то цифры настолько сильно разнятся и существуют такие разлеты, что утверждать что-то конкретное очень сложно. Поэтому я проецирую какие-то данные, которые имеют место в других странах, смотрю там усредненные цифры на душу населения, привязываю их к уровню жизни, к зарплате, а затем проецирую на нас и такими косвенными способами какие-то цифры вырисовываться начинают. Потому что вы видите, когда власти говорят, что уровень инфляции поднялся на 2%, а цены выросли на доли и безработица всего лишь на 1,5%, то это приводит в ступор. Разве можно таким цифрам вообще верить?
Реальная жизнь катастрофически изменилась. И то, что мы называем «движухой» до и после пандемии, то это совершенно разные вещи. Спросите любого таксиста: на улицах стало меньше машин, меньше людей, намного меньше стало работающей городской инфраструктуры в лице салонов, магазинов, бутиков. Все, что делает городскую жизнь насыщенной, все находится в полуживом состоянии. Зайдите в любой торговый центр, и вы увидите, что половина бутиков закрыты, а в тех, которые открыты, сидят продавцы с встревоженными лицами, так как нет покупателей. Люди ограничиваются сейчас только едой, и единственная вспышка купли-продажи идет на рынке товаров, связанных со школой, потому что приближается школьно-студенческий период.
Все остальные сферы еле живы и ситуацию спасает лето, хотя те же яблоки стоят как в Германии. Осень я жду с тревогой, так как на мой взгляд, сейчас в той или иной степени без работы или отправлены в отпуск без содержания не менее 50% от всех работоспособных граждан. Что же касается малого и среднего бизнеса, то я считаю, что не менее 50% его уже не дышит и имеются тенденции на увеличение разорившихся субъектов. Даже если крупные нефтесервисные компании вынуждены отправлять работников в отпуск без содержания или с минимальным содержанием, то что говорить о мелких и средних предприятиях?
Сейчас мы не только переживаем последствия карантина, но и как страна, которая сидит на сырьевой трубе, еще и испытываем падение цены на нефть. Плюс над нами постоянно висит в качестве Дамоклова меча ожидание девальвации, так как тенге все равно потихоньку падает и сейчас, к осени, вообще ожидается резкое снижение курса национальной валюты. Мне не хотелось бы быть вестником плохих новостей, но у меня в отношении ближайших месяцев достаточно тревожные ожидания.
Фото: e-event.kz
