Кризисные явления в связи с падением цены на нефть сейчас волнуют многих, а президент и правительство уже заявили о предпринимаемых мерах по восстановлению экономики после отмены чрезвычайного положения. Сергей Домнин, экономический обозреватель, ответил на ряд вопросов «Эха Казахстана», прокомментировав нынешние программы и действия властей.
– Э.К. Еще в начале марта Токаев поручил подготовить антикризисный план действий после обвала цен на нефть. Уже в апреле Назарбаев поручил разработать правительству программу посткризисного развития. Нет ли между этими поручениями двух центров противоречий или они дополняют друг друга и насколько правительство справилось с ними?
– С.Д. Разработка программ выхода из кризиса (антикризисный план) и посткризисного развития – стандартная практика государственного управления и планирования. В этом плане одно поручение не противоречит другому, а совсем наоборот. Официальные лица это не артикулировали, но из упоминающегося в документах правительства РК набора госпрограмм можно судить, что антикризисная программа – это оперативный Комплексный план восстановления экономического роста до конца 2020 года, а программой посткризисного развития станет обновленный Стратегический план развития экономики до 2025 года, над которым сейчас работает правительство. Оба документа должны быть связаны на уровне подходов, политик. Кто бы ни давал поручения по разработке программ планирования – первый или второй президенты, во-первых, выполнять их будет один орган – правительство, во-вторых, члены правительства в РК де-юре и де-факто подчиняются действующему президенту.
– Э.К. Президент Токаев подписал указ о создании государственной комиссии по восстановлению экономического роста. Насколько эффективна будет работа данной комиссии, сформированной из числа представителей правительства и квазигосударственного сектора?
– С.Д. Судя по списку лиц, вошедших в Госкомиссию по восстановлению экономического роста, это руководители ведомств и структур, которые отвечают за меры, указанные в Комплексном плане восстановления экономического роста. Члены комиссии не наделены никакими дополнительными полномочиями, ведомства и структуры, которые они представляют, не получили в связи с привлечением к выполнению антикризисного плана никакого нового функционала. То есть комиссия в данном случае – орган, позволяющий контролировать исполнение упомянутого комплексного плана и не более того.
Насколько эффективной будет работа комиссии – ответ на этот вопрос зависит от того, что понимать под эффективной работой госструктуры. Уверен, что эта комиссия, как и Госкомиссия по обеспечению режима ЧП, действовавшая в марте-мае этого года, будет регулярно собираться, будут заслушиваться доклады, вносится “конкретные предложения” и так далее. В итоге президент поблагодарит всех за эффективную работу и комиссию распустит. Если же отталкиваться от списка мер антикризисного плана, то, по моим оценкам лишь четверть его содержит хоть и спорные меры, но их выполнение или невыполнение можно зафиксировать в краткосрочной перспективе (до конца года – срок, на который ориентирован план). Еще треть пунктов плана – это поручение “разработать”, “проработать” вопросы, “подготовить предложения” или “пересмотреть подходы”. Остальные меры – меры долгосрочного характера, боюсь, исполнение этих мер до конца года экономического роста не даст.
Чтобы у читателей было понимание, приведу пример: мера №10 “Усиление продвижения программы инвестиционного налогового резидентства МФЦА”. МФЦА для этих целей, собственно, и был создан, и, если мы согласны, что проект нужен и важен для экономики, то по этой логике мера правильная. Но, во-первых, “усиливать продвижение” можно до бесконечности. А во-вторых, само по себе резидентство в МФЦА не обеспечивает экономический рост, это налоговая гавань, которая должна стать мостиком для инвестиций в Казахстан и другие страны региона, прежде всего в рынок ценных бумаг. Необходимо, чтобы фирмы, зарегистрированные в центре, проводили сделки, для этого нужна ликвидность, нужен полноценный фондовый рынок, а с этим в столице пока не так хорошо, как хотелось бы.
Или, например, мера №46 “Принятие комплексных мер по цифровизации строительной отрасли и ЖКХ”. Нет спора, цифровизация ЖКХ позволит изыскать огромные резервы эффективности. Кроме того, что из тезиса непонятно, какие меры будут приниматься и кто конкретно их будет принимать (в списке ответственных 25 органов). Цифровизация ЖКХ – это длительный процесс, который невозможно представить без серьезных капитальных вложений, а их в свою очередь сложно представить в нынешней обстановке. В кризис правительство “тормозит” монополистов, не давая им повышать тарифы, но средства на технологическое перевооружение с применением цифровых технологий они изыскивают именно из тарифа. Один этот фактор свидетельствует о том, что указанная мера вряд ли будет в полной мере реализована до конца 2020 (так в плане).
– Э.К. Избитая тема о прогрессивном налоге уже всем приелась. Но все же, насколько данное предложение президента будет действенным и не приведет ли это к тому, что часть зарплат будет уходить в тень?
– С.Д. Прогрессивный налог на доходы физических лиц – это правильная политическая инициатива, но ее экономическая, а лучше сказать бюджетная составляющая, вызывает вопросы. Прогрессивный налог действительно позволяет разгрузить наименее обеспеченные слои населения, переложив нагрузку на более обеспеченные. Но в любой реформе не самый последний вопрос – сколько и чего она будет стоить. Нам пока не представили ни одного проекта системы прогрессивного налогообложения, поэтому можно судить только об общем виде реформы. В заявлениях некоторых официальных лиц звучал тезис, что в рамках реформы нет задачи обеспечить прирост поступлений по подоходному налогу, во главе угла социальная справедливость. При этом объем затрат времени налогоплательщиков (в основном это бухгалтеры на предприятиях) и налоговиков ожидаемо значительно вырастет, потому что сама система начисления сложнее, чем при плоской шкале. Возникает вопрос, в чем выгода от реформы для бюджета? Наименее обеспеченные получат дополнительные средства в размере нескольких тысяч тенге в месяц. В какой-то степени это укрепит их бюджеты, но, к сожалению, решающего влияния на благосостояние не окажет.
Кроме того, я не могу не сослаться на авторитет министра национальной экономики Руслана Даленова, который в минувшем году уже давал комментарии на этот счет. Смысл их сводится к тому, что введение прогрессивного налога на доходы физических лиц не даст серьезного эффекта, пока большая часть населения имеет низкие доходы (и в результате введения прогрессивки в ряде регионов серьезно выпадут доходы местных бюджетов), а контроль достоверности предоставляемых данных логичнее вводить после внедрения массового декларирования доходов, которое намечено на 2024. И сегодня, спустя год, доводы господина Даленова мне кажутся убедительными.
Что касается ухода доходов в тень, то этот риск существует, но не для большинства наемных работников, а для меньшинства налогоплательщиков с наиболее высокими заработными платами. Впрочем, уверен, что они будут использовать различные схемы налоговой оптимизации.
Большая часть занятых на рынке труда РК не сможет уйти в тень. Из 8,8 млн человек рабочей силы, 2,4 млн (27%) занято в бюджетном секторе, 1,1 млн (13%) в промышленности – эти сектора достаточно жестко зарегулированы. Большой сегмент, где могут быть теневые зарплаты – это торговля (1,4 млн человек, 16%) и сельское хозяйство (1,1 млн, 13%). Там есть большие потоки наличных, но и действуют налоговые спецрежимы, которые позволяют гражданам формализоваться, при этом не нести высокой налоговой нагрузки. Занятые в этих секторах в массе де-юре являются добросовестными налогоплательщиками, а де-факто скрывают часть доходов.
Фото: baigenews.kz
