– Э.К. Насколько продолжение многовекторной политики уже в нынешних геополитических условиях и обострения отношений между супердержавами выгодно и актуально для элиты? Не создает ли это основу для противоречий? Насколько еще долго Нур-Султан будет лавировать между мировыми центрами?
– П.С. Тут надо понять, что «многовекторность» находится под «одновекторностью». Прежде всего, мы являемся частью долларовой глобализации, и здесь никакой «многовекторности» нет. Тенге, как и рубль, исполняет все каноны однополярной монетарной системы. В частности, «плавание» тенге – это один из основных канонов. Другой канон – отсутствие национальной кредитной и инвестиционной эмиссии, эмиссия «местных долларов» производится почти исключительно обменным образом.
А уже в рамках такой долларовой «одновекторности» осуществляется «многовекторная» сырьевая привязка. И пока она будет существовать, никакого развития ЕАЭС не будет и «многовекторность» сохранится.
И в то же время Евразийское пространство – единственный рынок, на котором возможна диверсификации экономики Казахстана, балансирование экспорта-импорта и внешнего платежного баланса. Дело в том, что в нынешней однополярной глобализации, в которой «многовекторны» всего лишь сырьевые поставки, ничего другого на внешних рынках Казахстану не светит. Президент Назарбаев уже много лет назад самым жестким образом требовал от правительства притока иностранных инвестиций в несырьевые сектора. Он занимался реорганизациями, то требовал этого от министерства индустрии, поручая ему заниматься привлечением иностранных инвестиций, потом резко перекинул это на министерство иностранных дел, потом опять начали грузить мининдустрии – результат один.
Пришел Токаев, и он занимается ровно тем же самым. В начале июля было заседание правительства, на котором уже новый президент потребовал от министра иностранных дел отчет, что он там привлек. А министр осмелился и сказал, что сейчас речь идет не о том, чтобы привлекать новые инвестиции, а об удержании хотя бы прежнего уровня. Потому что сейчас весь мир, начиная с «братьев» американцев, тянет на себя долларовые ресурсы. Это я к тому, что на внешних рынках Казахстан нужен только со своим сырьем и как покупатель готовых товаров. А также как получатель инвестиций и внешних займов. Больше его никто никуда не пустит. Максимум на что Казахстан может рассчитывать, так это на то, что китайцы разрешат нам экспортировать зерно, баранину с говядиной и какую-нибудь сою. Это максимум на что может рассчитывать Казахстан. Ничего высокотехнологического, ни турки, ни сингапурцы, ни американцы, ни европейцы от казахов не ждут и на свои рынки не пустят.
А на каком рынке может Казахстан осуществлять свое инвестиционное развитие, выправлять торговые балансы от сырьевых в сторону более высокотехнологичных? Да, на евразийском и только на евразийском. Конкретно, именно с Россией у нас самый плохой, по сравнению с любыми другими партнерами, внешнеэкономический баланс – мы мало экспортируем своего сырья и покупаем много готовых товаров. И как выправить данную ситуацию? Только через совместные инвестиционные проекты. Куда казахстанскую несырьевую продукцию можно будет направлять, если она будет создана? На широкий евразийский рынок. То есть вся эта «многовекторность», которая сегодня выражается только в сырьевых поставках и в приобретении готовых товаров, она должна быть в конце концов переформатирована в евразийскую векторность. Это так, поскольку именно на просторах Евразии одинаково необходимо и выгодно осуществлять индустриализацию, модернизацию, инновацию, вкладывать совместные деньги в совместные проекты и наполнять, наполнять этот рынок собственными товарами.
– Э.К. Есть ли перспектива создания партии в казахстанском обществе хотя бы гипотетически выступающей за более глубокую интеграцию Казахстана со странами ЕАЭС?
– П.С. В перспективе это неизбежно. Когда политика Казахстана будет ориентироваться на реальные интересы населения. Ведь сейчас на чем держится казахское государство? Оно держится на том, что основные сырьевые ресурсы отданы иностранцам. В отличии, кстати, от России, в которой сырьевая отрасль в иностранную собственность не попала. Тогда перелом произошел на Ходорковском, поэтому так много значило его дело и было много шума из-за него. У нас же все основные нефтяные месторождения отданы иностранным компаниям по «многовекторному» способу, то есть европейцам, американцам и китайцам. Также отдана и металлургия, правда не совсем иностранцам, а немножко квази иностранцам, но все равно это было передано на сторону. Казахскими остались только банки, на этом, кстати и получился первый ДВК, потому что неосторожно оставили банки за «младотюрками». Затем и это поправили и банки сейчас тоже сильно контролируются из одного центра.
В любом случае вся возможная казахстанская «многопартийность» отделена от стратегического бизнеса, поскольку главные финансовые потоки они не казахстанские, политической легитимности их собственники не имеют и потому твердо ориентируются на сотрудничество с одним центром власти. В этом, кстати, коренное отличие от Украины, так как у нас нет местных олигархов, все олигархи у нас иностранные, плюс нет второго внешнего полюса, который бы тянул Казахстан на разрыв.
Именно потому, что экономика контролируется иностранцами, они не участвуют в политике, и сама политика во многом искусственная, так как построена на искусственных партиях, на искусственности выборов и всё это известно. Но ситуация будет меняться, появятся реальные партии. Насколько они будут опираться на народ, а не на олигархические кланы, другой вопрос. Понятно, что олигархизация и клановость нас тоже не минует, но тем не менее, это уже будет руководство не из одной администрации, а из разных регионов, центров и группировок. И когда такая реальная политизация нашего общества произойдет, то оно безусловно поляризуется по евразийскому и противо-евразийскому вектору. Другого просто не дано. При этом, я скажу, что это не должно быть конфронтацией, так как национал-патриотические организации тоже совершенно необходимы для проведения сбалансированной политики.
Но и не может не появиться партия, отражающая евразийский интерес. Пока, как мы знаем, он не проявлен, но перспектива за евразийской интеграцией, и, конечно, появится политическая сила, которая будет в эту сторону давить, поддерживать, обосновывать и в союзе с другими политическими силами может плодотворное что-то получиться.
– Э.К. Не приведет ли подогреваемый рост некоторых националистических групп и движений, попытки внедрить в сознание молодежи мифы о «голодоморе», «геноциде» и тяжелом «колониального прошлом» к расколу общества и серьезным межнациональным противоречиям в будущем?
– П.С. Будущее вытекает из настоящего, а казахскую национальную государственность, со всеми ее достижениями и проблемами мы наблюдаем уже сейчас. Кто-то говорит, что в силу демографических процессов, увеличения доли казахов, через 10-15 лет к власти неизбежно придут казахские националисты. Это не так, потому что казахские националисты уже пришли к власти. Если мы посмотрим на состав первых лиц органов центральной и местной власти, на весь силовой блок, на нацкомпании и госхолдинги, то налицо полностью казахская государственность, далеко опережающая любые демографические пропорции, даже через 20-30 лет.
Но этот состоявшийся правящий казахский национализм прагматичен, то есть казахские националисты во власти исходят из реалий, опираются на реалии и не ставят невыполнимых задач. Например, нацпаты требуют, чтобы русский язык наконец был повсеместно заменен на казахский. Правящие националисты и сами рады бы это сделать, но понимают, что это невозможно. Казахская национальная государственность – русскоязычна, и воспроизводит свое русскоязычие даже если бы не только в государственном аппарате, но во всем Казахстане не осталось бы ни одного не казаха. Поэтому можно говорить, что мы уже под властью националистов, но прагматиков, а как бы в «оппозиции» к ним националисты-популисты (нацпопы). Они наполовину полезны националистам прагматикам, так как с той же Россией легче разговаривать, когда можно ссылаться на то, что у нас какая-то часть населения категорически против АЭС, Евразийского союза, требуют интеграции с Европой и так далее.
То есть говорить об этом удобно, но на самом деле представить нацпопов во власти, а не в «оппозиции» трудно, так как это маргиналы. В связи с тем, что националисты-прагматики уже все реализовали, националистам популистам остается только муссировать идеи из нереализуемых остатков. При этом Акорда постоянно стремится что-нибудь слепить из нацпатов и включить их в политический процесс, но до сих пор ничего не получилось и, по всей видимости, не получится. История с Косановым лишнее тому подтверждение. Все же Косанов был наиболее подходящий кандидат для такой управляемой националистической оппозиции, и то всё лопнуло.
Поэтому дальше нынешнего прагматического национализма ситуация не зайдет. Думаю, националисты-прагматики не очень-то счастливы, что есть ЕАЭС, что Путин предлагает атомную станцию, но они прагматики и им придется принимать эти реалии. Я не думаю, что у нас дойдет до открытых раздраев, до каких-то гражданских конфликтов, – пример так похожей на нас Украины тоже ведь многому учит.
– Э.К. Спасибо за ответы!
Фото: Time.kz
