На внешнеполитической авансцене разыгрывается знакомый сценарий. Выступая с трибун авторитетных международных площадок, президент Соединенных Штатов Америки Дональд Трамп, с одной стороны, жестко атакует европейскую «зеленую» повестку. Он подвергает критике ветроэнергетику и солнечную генерацию, создавая тем самым рыночный вакуум для углеводородов из США. В то же время он с завидным упорством продолжает настаивать перед европейцами и их союзниками на необходимости полного эмбарго на российские энергоносители. Ключевой аргумент Трампа остается неизменным: приобретая газ и нефть у Москвы, Брюссель финансово поддерживает конфликт в Украине.
Данная картина, изображающая Соединенные Штаты в качестве гаранта энергобезопасности Европы, кажется почти безупречной. Если бы не отдельные нюансы, разрушающие целостность этого нарратива. К примеру, прозвучавшее заявление украинского парламентария Алексея Кучеренко о том, что Украина, наиболее последовательно требующая ужесточения антироссийских санкций, сама опосредованно импортирует из Европейского союза газ российского происхождения. Подобные факты вскрывают подлинную суть процессов: дело не столько в безопасности, сколько в ожесточенной конкурентной борьбе за рынки сбыта энергоресурсов, идущей с нарушением всех правил.
Однако за фасадом этой публичной риторики развивается гораздо более значимый и закрытый сюжет. В нем Вашингтон, что удивительно для многих, проявляет активную заинтересованность в энергетическом альянсе с Москвой. Обсуждения ведутся не о частных уступках, а о масштабных проектах. Речь идет о закрытых консультациях по компенсациям для ExxonMobil и возобновлении деятельности «Роснефти» на сахалинском шельфе. Также обсуждается возможность выкупа и восстановления поврежденных ниток «Северных потоков». Отдельный стратегический интерес представляет совместное развитие Арктики и Северного морского пути, где позиции России являются доминирующими.
Элементарная логика, согласно которой Россия покидает европейский рынок и целиком переключается на азиатское направление, оставляя Европу американским компаниям, не устраивает Трампа — ни как бизнесмена, ни как политика.
Будучи прагматиком, он отдает себе отчет, что у «масштабного ограбления Европы» существует предел. Монопольные поставки топлива по завышенным ценам в перспективе подорвут экономику стремительно теряющего промышленный потенциал континента. К слову, несмотря на все усилия сланцевой отрасли, американских ресурсов физически недостаточно для одновременного покрытия нужд Европы и конкуренции с Россией на динамичных и перспективных азиатских рынках. Концентрация на европейском направлении выглядит чрезмерно рискованной.
С политической точки зрения Трамп не может игнорировать стратегические последствия полной переориентации России на Восток. Союз Москвы и Пекина, скрепленный безальтернативными поставками российских энергоресурсов и созданием соответствующей инфраструктуры, такой как «Сила Сибири – 2», представляет собой геополитический вызов для Вашингтона.
Для США гораздо привлекательнее выглядит иная модель. Создание глобального энергетического картеля — газовой «тройки» с участием России и Катара — для диктата ценовых условий на мировом рынке. Параллельно можно ослабить ОПЕК+, перетянув Россию на свою сторону за счет технологий для интенсификации нефтедобычи. Это классическая американская стратегия: если не можешь одержать победу — возглавь процесс и предложи сделку.
И здесь возникает ключевое противоречие. Проблема заключается в том, что Вашингтон пытается навязывать Москве формат сотрудничества по схеме «бизнес через силу», являющейся аналогом известного тезиса о «мире через силу». Однако такой подход не работает.
«Газпром» и российское политическое руководство не примут партнерства, в котором финальное слово останется за Вашингтоном. Москва не допустит, чтобы американцы получили контроль над тем самым конечным вентилем, через который российский газ потенциально мог бы вновь поступать в Европу. Россия не уступит свои позиции на азиатских рынках, несмотря на все угрозы Вашингтона и Брюсселя ввести вторичные санкции против Китая или Индии. Она не согласится на роль младшего партнера в гипотетическом газовом картеле и не откажется от лидерства в освоении своего арктического шельфа и в управлении Северным морским путем.
Фактически, мы наблюдаем жесткую дискуссию о паритетных условиях будущего партнерства. И парадоксальным образом этот сугубо деловой диалог оказался неразрывно связан с вопросами войны и мира — в Украине, на Ближнем Востоке и в других регионах нестабильности. Сегодняшняя задача Москвы — предельно ясно донести до Вашингтона, что ни «мира через силу», ни «бизнеса через силу» добиться невозможно.
