В социальных сетях казахстанского сегмента интернета сейчас активно обсуждается результаты судебной тяжбы между руководителем Департамента охраны общественного здоровья Алматы Айзат Молдагасимовой и врачом Каиргали Конеевым, который в течение многих месяцев вел борьбу против приватизации единственной детской стоматологической поликлиники.
Чиновница, также приложившая руку к процессу приватизации, обвинила заслуженного детского врача в клевете, когда он на своей странице в фейсбуке задался вопросом, почему служащих, которых подозревают в коррупции назначают на руководящие должности. Суд первой инстанции отказал в исковых требованиях истице, а апелляционный удовлетворил их частично, потребовав от врача не комментировать факт передачи взятки Айзат Молдагасимовой. Это и вызвало настоящую бурю возмущения.
Каиргали Конеев ответил на вопросы «Эха Казахстана», прокомментировав это скандальное решение апелляционной инстанции.
– Э.К. Расскажите поподробнее причины этого суда. Почему Айзат Молдагасимова подала на вас в суд?
– К.К. В 2018 году я получил по Ватсапп заявление одного врача от мая 2018 года на имя адвоката Мусина, где он дает описание о факте задержания с поличным за получение взятки 1000 долларов США Айзат Молдагасимовой, будучи директором департамента контроля медицинской и фармацевтической деятельности города Алматы. Он пишет адвокату, что чем дело закончилось, он не знает, то есть, его как заявителя никто не оповестил. Поскольку медицинская среда замкнутая, в 2013 году эти события были на устах у всех медработников города. Это заявление гуляло по мессенджеру среди работников Минздрава. Получив это заявление в 2018 году, я решился напечатать у себя на странице лишь 26 февраля 2019 года, после многочисленных юридических консультаций. В своем посте я спрашивал, действительно ли имели место эти события? Я спрашивал у правоохранительных органов, у прокуратуры, у народа – как с таким прошлым могли назначить на должность директора Департамента охраны общественного здоровья?
Вместо того, чтобы опровергнуть эти события Молдагасимова решила подать в суд. Сначала она подавала в марте 2019, но суд алмалинского района отказал рассматривать ее исковые требования, так как не было досудебного урегулирования конфликта, не было досудебного уведомления. В апреле она отправила уведомление, чтобы я опроверг пост от 26 февраля. Я не стал этого делать. И в июне она вновь подала иск на меня, и на врача стоматологической поликлиники, которая проработала там около 40 лет, Сауле Сийрбай – за ее комментарий, и на Ларису Лян, тоже за ее комментарий. Лян – пенсионерка, бывшая работница ДООЗ, страдает онкопатологией.
– Э.К. Каково было решение суда первой инстанции?
– К.К. Суд первой инстанции длился с июня до конца октября, почти 5 месяцев. Суд первой инстанции полностью отказал в исковых требованиях Молдагасимовой Айзат. Мы выиграли.
Что интересно, на суде первой инстанции мы выявили, что у института судебной экспертизы по городу Алматы, да и его головного предприятия Центра судебной экспертизы нет лицензии на занятие судебно-экспертной деятельностью. Я написал по этому поводу в Конституционный Совет РК, он перенаправил и рекомендовал Генпрокуратуре начать надзор по данному факту. Но Генпрокуратура до сих пор игнорирует этот запрос и получается прикрывает министерство юстиции и Центр судебной экспертизы. Я уже 11 раз обращался, только сейчас заместитель Генпрокурора ответил и рекомендовал, чтобы я ходатайствовал в суд апелляционной инстанции, чтобы вынесли частное определение.
– Э.К. Апелляционная инстанция удовлетворила жалобу Айзат Молдагасимовой. В какой части и что конкретно Вы теперь должны исправить в тексте своего поста?
– К.К. Апелляционная инстанция удовлетворила жалобу Молдагасимовой частично. Суд нам прямо заявляет: «Хорошо, печатайте факты, но не рассуждайте»! И на том спасибо. В Туркменистане, например, вообще запрещено что-либо публиковать на соцсетях про чиновников, там и соцсети то очень ограничены.
Сам факт задержания с поличным за получения взятки 1000 долларов США Молдагасимовой я не должен опровергать. Этот факт доказан в суде. А вот дальнейшее мое личное рассуждение о том «как могли назначить ее директором ДООЗ» я должен опровергнуть. То есть получается, что, да, действительно, ее привлекали к досудебному уголовному расследованию по факту получения взятки, а вот то, что ее назначили директором ДООЗ – это правильно. Но сомневаться в правильности назначения ее после дела о взятке 1000 долларов США – это мое святое право, я так считаю.
– Э.К. Почему, по Вашему мнению, суд вынес такое решение?
– К.К. Мне летом кто-то скинул отказной материал финполиции, где приводится постановление следователя, приводится очень много любопытных фактов: врач обращается в финполицию, что его вынуждают дать взятку за сертификат 1000 долларов США, его заявление КУЗИруют, оснащают аудио и видео аппаратурой, дают купюры, предварительно номера списанные, и отправляют к Молдагасимовой. Далее врач заходит в кабинет Молдагасимовой и оставляет купюры, завернутые бумагой на шкатулку и выходит. В кабинете кроме Молдагасимовой никого не было. Следом заходят офицеры финполиции, и обнаруживают эти купюры не на шкатулке, а в личной сумке Молдагасимовой. Но оказалось, что офицеры забыли нанести предварительно на купюры спецкраску и доказать, что их взяла именно Молдагасимова они не смогли и решили закрыть дело.
Если мы прочитаем сам отказной материал финполиции, то увидим, что офицерам закрытие уголовного дела было навязано извне, поэтому они в деле оставили очень много «хлебных крошек», благодаря которым можно дойти до истины.
Так и здесь, я не исключаю, что решение судебной коллегии было навязано извне. Поэтому они в решении оставили «пощечину» Молдагасимовой в виде 330 тенге морального вреда (вместо 330 тысяч).
Вообще Молдагасимова находится под полной защитой у министра здравоохранения Биртанова. Пользуется всеми его каналами, административными ресурсами и связями. До назначения директором ДООЗ она работала у своего брата в ТОО «Электроремонт», уже несколько лет не могла вернуться на госслужбу. С назначением Биртанова она вдруг становится директором ДООЗ. Полным и безоговорочным покровителем Молдагасимовой является министр Биртанов.
– Э.К. Получается, что уличенная в коррупционном проступке чиновница была допущена руководить ДООЗ и к приватизации детской стоматологической поликлиники?
– К.К. Приговора суда не было, поэтому юридически мы не можем утверждать, что она уличена в коррупционном преступлении. Но мы уверенно можем утверждать, что она была уличена в коррупционном скандале. Это не красит ни ее, ни Биртанова, ни в целом всю госслужбу. По этике госслужащего и по Закону о госслужбе она должна была подать самовольно в отставку. Если не подала, то ее должен был рассматривать этический комитет Минздрава. Но у этического комитета Минздрава у самого огромные проблемы с этикой. Коррупция разъела здравоохранение.
И приватизация детской стоматологической поликлиники тоже прошла втемную. Почему втемную? Я просил, основываясь на Законе о госимуществе, в котором декларируется транспарентность и гласность приватизации гособъектов, запросил документацию, но мне отказали, ссылаясь на защиту персональных данных. Если все было чисто, то зачем скрывают? Поэтому мы с уверенностью можем утверждать, что приватизация прошла втемную.
– Э.К. Существует ли опасность потерять больницы и поликлиники, которые уйдут по такой же схеме в частные руки?
– К.К. Такая опасность есть. Но благодаря тому, что мы вмешались в еще не начавшийся тендер по горбольнице № 5, власти вынуждены были остановить торги. И Сагинтаев в октябре так и выразился, что решили остановить приватизацию объектов здравоохранения в городе Алматы «от греха подальше».
Фото: kabar.kg
